10 марта 1917 года в районе Невского проспекта состоялось около 15 массовых демонстраций и 4 многотысячных митинга, в основном под лозунгами «Долой царя!», «Долой правительство!», «Хлеб, мир, свобода!», «Да здравствует республика!». К демонстрантам присоединялись ремесленники, служащие, интеллигенция, студенчество.
ПЕТРОГРАД, 10 марта. Были зафиксированы случаи стрельбы в демонстрантов. Подпоручик Финляндского полка застрелил рабочего на трубочном заводе Васильевского острова, а на Знаменской площади около 15:00 был убит пристав Крылов, который пытался сорвать красный флаг.
Николай II узнал о начале революции вечером. Ознакомившись с донесениями, царь потребовал телеграммой от генерала Хабалова решительного прекращения беспорядков в столице. Ночью сотрудники охранного отделения произвели массовые аресты.
Если еще оставалась какая-то надежда справиться с беспорядками в городе, то телеграмма от царя, полученная Хабаловым вечером 10 марта с требованием подавить беспорядки военной силой, всякую надежду похоронила. Чтобы понять мотивы, руководившие царем, следует иметь в виду, что ни он, ни находившиеся в Ставке генералы не понимали серьезности ситуации в столице, благодаря заботам Протопопова, который велел полиции «смягчать» донесения в Ставку. В рапортах Хабалова в Могилев от 25-го и 26 февраля обстановка описывалась как вполне управляемая. В результате еще 26 февраля никто в Могилеве не представлял себе истинной серьезности происходящего.
Информация, имевшаяся в распоряжении Ставки, давала основания полагать: демонстрация силы может восстановить порядок. В телеграмме царь писал, что в то время, когда солдаты мерзнут в окопах и готовы отдать жизни в весеннем наступлении, нельзя терпеть беспорядки в тылу: «Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германией и Австрией». Хабалов впоследствии говорил, что его очень удручило царское повеление идти на вооруженное столкновение с восставшими — то есть толкающее как раз к тому, чего в городе пытались избежать. Покорный монаршей воле, он издал два распоряжения. Одно из них запрещало уличные собрания и предупреждало, что войскам отдан приказ вести огонь по демонстрантам. Другое предписывало бастующим рабочим вернуться на предприятия до 28 февраля, те же, кто не подчинится приказам, лишаются отсрочки от военной службы и подлежат отправке на передовую. Приказы эти срывали, едва лишь их успевали расклеить.
Это были последние существенные распоряжения государя.
В одной из трех записок мужу 10 марта императрица советовала не стрелять по демонстрантам. Она удивлялась, что не введено нормирование продуктов и не военизированы заводы: «Этот продовольственный вопрос может свести с ума», — заключала она.
В ночь с 10 на 11 марта власти утратили контроль над рабочими кварталами, в особенности на Выборгской стороне, где рабочие громили и поджигали полицейские участки 
